Ответить я не успела.

— Инга!

Из подъехавшего внедорожника выскочила Ника и бросилась ко мне. Секунда — и я оказалась сжата в крепком объятии, а огромные серые глаза с тревогой уставились в мои.

— Пойдем, я там немного еды взяла, тебе нужно поесть, — не спрашивая ни о чем, подруга потащила меня к машине.

— Я не хочу, — попыталась остановить маленький энерджайзер, но Ника не отреагировала.

— Ты, может, и не хочешь, а вот дочка твоя сто пудов голодная, — заявила она, буксируя меня к «Тойоте». — Не могу же я свою будущую крестницу голодной оставить?

Ника говорила, окутывала меня словами, отогревала нежным, даже воркующим голосом, и я почувствовала, как ослабился стягивающий все внутри узел, как прошла тошнота, как легче стало дышать.

— Вот, держи, — не успела я оказаться на заднем сиденье, как мне в руку тут же ткнулся пластиковый стаканчик с горячим чаем. — И бутерброд, я для тебя специально с окороком сделала. Суперполезный и сытный.

Под давлением подруги я сделала глоток крепкого, обжигающего чая и откусила кусок бутера.

— Его найдут, Инга, — убежденно сказала Ника. — Обязательно. А ты пока ешь, тебе силы нужны. С детками много сил нужно.

Я слушала ее, а в голове бились вопросы. Почему Стас спросил про Строева? Откуда узнал? И что именно узнал? Нет, он не должен… Только не Стас!

— Егор ничего не говорил? — спросила Нику.

Паника внутри не проходила. Если прошлое вернулось, если Стас узнает… Господи, о чем я думаю? Главное, найти Никиту, со всем остальным я как-нибудь справлюсь.

— Пока мы ехали, Сэм позвонил, доложил, что они напали на след, — ответила Ника.

— Где Никита?! Он сказал?

Я с надеждой уставилась на подругу. Сердце забилось быстрее.

— Похоже, его увезли из Лога.

— Кто? Ника, мне что, каждое слово из тебя вытягивать?

— Самойлов, — коротко ответила подруга.

Самойлов? Тот самый интеллигентный, благообразный дядечка, которому я сдала дом? Да твою дивизию!

— Я его убью, — чувствуя привкус крови от удлинившихся и вспоровших губу клыков, прорычала я.

— Успокойся, Ин, — маленькая крепкая рука накрыла мою и успокаивающе сжала. — По его следу идут самые лучшие ищейки. Егор подключил москвичей, у них особое подразделение, Стас твой своих ребят вызвал. Никитку обязательно найдут.

Она помолчала, а потом задумчиво озвучила мои мысли:

— Одного понять не могу, зачем Самойлову понадобилось похищать твоего сына?

Я напряженно размышляла. Самойлов, Строев… Могут эти двое быть связаны? И если да, то зачем Вадиму Ник? Откуда он, вообще, узнал о его существовании?

Перед глазами всплыло красивое улыбающееся лицо. Даже слишком красивое. До омерзения. Снова вспомнилась та злосчастная осень, загородный дом, горький дым сигарет…

— Инга, успокойся, ты что? — в голосе Ники звенела тревога. — Не плачь, все будет хорошо.

Подруга обнимала меня, а я не могла выбраться из того проклятущего осеннего дня. Воспоминания засасывали меня в свою кипящую воронку, утягивали на дно, не давали вздохнуть.

…День был ненастным и промозглым. С самого утра зарядил нудный, надоедливый дождь, тучи висели низко, почти над самыми крышами, в комнате было холодно и сыро. Отопление как всегда барахлило, а коммунальщики даже не думали его чинить, отговариваясь аварией на линии.

Я куталась в теплую шаль, сидя за ноутбуком и изредка бросая взгляд поверх экрана в незашторненное окно. Серая морось, застывшая за стеклами, не вдохновляла. Так и хотелось укутаться в мягкий плед, взять в руки чашку горячего какао и включить какую-нибудь мелодраму, чтобы избавиться от надоедливого стука капель. Он звучал в унисон с клацаньем кнопок ноута, пробуждая в душе тягучую тоску.

Я дописывала курсовую, торопясь закончить ее до вечера. Тридцать пять листов, из которых у меня было готово только двадцать два, остальные еще нужно было напечатать. Екатерина II… Эта тема всегда была мне интересна, но сейчас я поминала недобрым словом и давно почившую императрицу, и заведующую Нину Павловну, поставившую меня работать три дня подряд, и въедливого профессора Сорокина, требующего от нас «широты взглядов и полета мысли». Нет, с широтой мыслей у меня все в порядке, а вот со временем — полный ахтунг! Не хватает его. Катастрофически.

«Свержение Петра III явилось полнейшей неожиданностью для подданных, далеких от придворных интриг, — руки устали, но я не обращала на это внимания. — Когда в Москве был получен манифест о восшествии Екатерины II на трон, и губернатор, огласив его перед военным гарнизоном и жителями города, выкликнул здравицу в честь новой самодержицы, она повисла в тишине: солдаты и народ молчали. Пошли слухи о Екатерине как о царице «ложной», фактически — самозванной».

Настойчивый звонок телефона вынудил меня прерваться. Интересно, кому там неймется? Короткий взгляд на дисплей заставил поморщиться. Вадим. Этот будет звонить до упора, пока не отвечу. Настырный. Вернее, навязчивый.

Я отключила звук, уткнулась в ноут и снова застучала по клавиатуре. Если не успею доделать работу до завтра, Валентин Семенович меня с потрохами съест. Не посмотрит на то, что с самого первого курса числюсь в его любимицах.

«В северной столице наблюдался рост настроений в пользу томившегося в Шлиссельбургской крепости Иоанна Антоновича, вплоть до возможного бракосочетания с ним новой императрицы…»

Я настолько погрузилась в эпоху правления Екатерины, что лишь спустя долгих несколько минут поняла, что в дверь уже давно стучат.

Отрываться от ноута не хотелось, но грохот не прекращался.

Я поморщилась, встала из-за стола и пошла к двери.

— Какого… — распахнула ее и уставилась на свой надоедливый кошмар. Улыбающееся смазливое лицо, узкие джинсы, дорогая кожаная куртка, на футболке растянулась уродливая рожа Джокера. — Ты? Чего тебе?

— И почему наша Снежная королева на звонки не отвечает?

Вадим легко отодвинул меня с порога и вошел в квартиру. Твою дивизию! Только его мне для полного счастья не хватало! И девчонок, как назло, нет: Таська уехала на выходные в деревню, Лика умотала со своим Вовчиком в клуб. Закон подлости.

Я настороженно уставилась на Строева. Внутри тонко звенела тревога. Еще бы ей не звенеть! С этим мажором лучше бы не связываться, уж больно нутро у него гаденькое…

— А я за тобой, красавица, — улыбнулся Строев. На стол передо мной легли два билета в кино. — Одевайся, у нас сегодня культурная программа.

Я нахмурилась. Как же он меня достал! Вадим был сыном московского альфы. Он перевелся к нам из другого вуза не так давно, но уже считался негласным королем универа, и успел обрасти многочисленными «подданными». Правда, я в их число не входила. Никогда не любила таких вот самоуверенных красавчиков.